Книга, которой пока нет названия (часть 21)

Глава 45

Привычно проснувшись в пять утра, и, проглотив свою порцию лекарств, я вышла из дома исследовать окрестности. Город спал. «Ничего себе Индия!» - удивилась я. «В эти часы жизнь во Вриндаване кипит и горланит на все лады, а Арамболь, смотри, тихий и безлюдный!» – прогуливаясь по улице, я не увидела ни одной машины, не встретила ни одного человека и даже ни одного зверя вроде коровы или собаки. В рассветном воздухе разливался покой и беспечность, расслабленность и беззаботность, присущая маленьким южным городкам. Плавную негу нарушали только птицы, которые перекличками и пересвистами то и дело звенели трелями по разным сторонам дороги, как будто крича: «выдыхай, Ленка! Началась вторая часть твоей истории, ничем не похожая на первую!»

Пройдя пару сотен метров в разные стороны, я поняла, что Арамболь являлся городом одной улицы и множества переулков. Растянутый вдоль линии моря так, что, сойдя с главной дороги в любой из поворотов, ты неизбежно выходил на пляж – песчаный и широкий, он был похож на Брайтон Бич или Шриланкийский Негомбо. Береговая линия была настолько широкой, что здесь хватало места всем и каждому: с восьми утра и до полуночи здесь мирно сосуществовали прибрежные ресторанчики именуемые шейками, йоги, изображающие свои фигуры прямо на песке, приверженцы всех возможных религий и культур: мантры, барабаны, диско, костры, танцы – все это звенело, пело, молчало, поклонялось закату или рассвету, и, собиралось в группы единомышленников, очень позитивно настроенных по отношению друг к другу. В отличии от Вриндавана, где за нарушение дресскода или неправильно сказанную молитву можно было и отхватить, Арамболь был лояльным и толерантным – здесь никто, никогда, никого и ни к чему не принуждал! И, не осуждал, что было для меня особенно важно! Так, можно было на пол часика зависнуть с приверженцами культа Ошо, в пятидесяти метрах от них попританцовывать с группой барабанщиков, поглазеть на танцовщиц с факелами, и даже попрыгать с местной компанией кришнаитов! Арамбольский берег принимал всех и каждого - радостно, без расспросов и навязывания правил игры.

- Мне очень нравится в Арамболе! Очень! - я неспешно заливала в себя шестой литр воды, сидя на веранде в доме своей подруги. – Только пора бы мне найти свое жилище! У тебя хорошо, но мне хочется поселиться чуточку подальше от главной улицы, чтобы рядом не было так много людей! Знаешь, такие места?

- Пойдем походим! Я покажу тебе районы, которые кажутся мне подходящими, а там выберешь, что тебе по душе! – Ирина, приехавшая в Арамболь уже на вторую зимовку, смотрела на меня через объектив своего фотоаппарата, который, кстати, сказать, был практически вечным ее спутником. Она была не профессиональным фотографом, но на ее снимках мир всегда казался чуточку лучше, как будто улыбался всеми цветами и красками. Она умела удивительно тонко ловить момент, и, так уж получилось, что лучшие фотографии моей жизни были сделаны именно ею.

- Пойдем, пожалуйста! А то ты который день из-за меня просыпаешься в пять утра!

- Ну так и отличное же время для юга! – Ирина щелкнула кнопкой фотоаппарата, и заливисто рассмеялась. Этот смех – добрый и эмоциональный, вообще отличал мою подругу от всех остальных людей так, что она была вне возраста и вне нашего времени. Улыбаясь и смеясь добрым словам, случайным встречным, хорошим песням, растениям и городам, Ирина проживала какую-то очень особенную и насыщенную жизнь с множеством друзей, путешествий, увлечений. В ее жизни никогда не находилось места пошлости, интригам, сквернословию или каким-либо иным черным оттенкам, и, может, именно этот свет и красочность внутреннего мира и мешали определить ее возраст. Ей было шестьдесят, или около того, а мне она много лет была ровесницей: созвучной, понятной и очень близкой. И, да, я совсем забыла упомянуть, что Ирина была моим школьным учителем физики, а значит дружбе нашей было около двадцати лет.

– Все, бери свою воду, и пошли! – набросив на плечо рюкзак с вышитой индийской мандалой, Ирина закрыла на ключ дверь своего дома, и, мы отправились исследовать районы Арамболя. Сворачивая с главной дороги в разные переулки, мы ходили между мини отельчиками, поселениями йогов, хорошо отремонтированными комнатами, где хозяева кичились наличием горячей воды и большими площадями, но ни в одном из мест мне не хотелось остаться даже на день.

- Может, тебе понравилось бы в соседних поселках? – Ирина, замечая мое ухудшающееся настроение, не собиралась унывать и сдаваться. – Давай еще раз поговорим о том, какой дом ты хотела бы найти!

- Я хочу одиночества! – я проговорила эту короткую фразу, и, в который раз удивилась тому, что мысли и слова сложились как будто сами собой – односложно и без разночтений.

- О, слушай, может тебе понравится на Клифе? Я видела там несколько домов. Чрезвычайно одиноких! - Ирина снова рассмеялась в присущей ей манере, и, указала рукой в сторону моря. Пройдя по узкой аллейке, которая была последней возможной дорогой для движения скутеров, мы вышли на пешеходную береговую линию, и, повернули направо в направлении поселочка под названием Керим. Пройдя метров пятьсот по грунтовой дорожке, по обеим сторонам которой ютились ресторанчики и торговые палатки с индийской одеждой, мы вышли на открытое пространство, где слева от нас был обрывистый спуск в морю, а справа – крутой подъем вверх на гору, на которой было небрежно разбросано несколько домиков. Мое внимание привлек самый верхний дом. Прикрытый высокими пальмами, он стоял обособленно от других, и, задней стенкой полностью утопал джунглях. Выкрашенный в желтый цвет он сразу же показался мне тем самым домом моей мечты, в который я так стремилась из Вриндавана, а, может, и еще с более раннего времени…

- Вот, кажется, и мой дом! – я схватила Ирину за руку, чуть не повизгивая от восторга. – Кто здесь занимается арендой? Пойдем скорее искать!

- Тихо-тихо, - Ирина, будучи более опытной в вопросах аренды индийской недвижимости, одёрнула меня за руку. – Прекрати подпрыгивать! Нам еще нужно сторговать его за хорошую цену! Если ты будешь смотреть с таким восторгом, то заплатишь за дом, как за дворец! А вообще, давай хоть внутри его посмотрим!

- Посмотрим, конечно, но после Вриндавана, я уверена, что мне все там подойдет! Но ты торгуйся, если что, а я постою в сторонке, посмотрю тихонечко! – с этими словами я отошла ближе к обрыву, давая возможность своей длинноногой опытной подруге показать мне премудрости общения с индийскими риелторами, которые между тем, не заставили себя долго искать и ждать. В ближайшие десять минут после нашего появления предприимчивый индийский паренек, поочередно предлагал мне занять одну из шести комнат понравившегося мне дома. Расхваливая пенаты, в которых стояла одна большая кровать и маленький столик, не было горячей воды, плиты и чайника, молодой индус очень тщательно наблюдал за моей реакцией, которая, к слову сказать, была более чем странной: едва посмотрев на все комнатное благополучие, я вышла из комнаты и села на пластиковый стул, стоящий рядом с дверью. «Вот она – мечта»» - неслось в моей голове: я смотрела прямо перед собой и видела море – огромное, синее, прекрасное! Прохладный ветерок шелестел пальмовыми листьями, а из окрестных джунглей то и дело залетали трели тропических птиц. Я запрокинула голову назад и закрыла глаза, позволяя звукам птичьих пересвистов, шумящего моря и ветра создать внутри меня мелодию так, чтобы точно почувствовать, что это место – мое, для меня, и что мне здесь предстоит пережить едва ли не самый важный момент своей жизни.

Глава 46

В ближайшие несколько дней после переселения в свой новый дом, жизнь вокруг меня организовалась чудеснейшим образом: индийский риелтор осуществлял доставку питьевой воды прямо на гору, я нашла место, где лучше покупать овощи и молоко, но самое главное – я познакомилась с англоговорящим поваром ресторана, который дважды в день готовил мне мою специальную диету! Вот так, не заботясь никакими бытовыми вопросами, я сидела на своей любимой веранде, и, пользуясь тем, что я была пока единственным постояльцем нашего шестикомнатного дома, наслаждалась тишиной и одиночеством, к которому так долго стремилась. На первый взгляд мне казалось, что лечение мое идет хорошо, что в моем организме не происходит никаких существенных изменений, но однажды утром Ирина позвала меня прогуляться в храм.

- Он просто чудесный! Вроде ничего особенного, современная постройка, но как-то хорошо там, светло! – Ирина рассказывала историю храма и шла в быстром темпе. Собственно говоря, так, как мы привыкли ходить за все годы наших совместных путешествий и походов, но в то утро я почему-то никак не могла за ней успеть.

- Давай, пожалуйста, помедленнее немного идти! – в попытках угнаться за подругой, которая между тем, шла со скоростью едва ли более быстрой, чем 6 км/час, я чувствовала, что мое дыхание сбивается, а ноги становятся ватными, и, совсем не желают мне подчиняться…

- А что случилось? Я, наоборот, хотела быстрее дойти, пока жары нет, - Ирина остановилась, и, улыбаясь взяла меня под руку.

- Не понимаю я… Ничего не болит. Но я делаю шаг, а силы в мышцах как будто нет… Пока не могу даже самой себе объяснить…

- Подожди-подожди, а это не твоя болезнь случайно проявляется? – с этими словами Ирина отвела меня в тень дерева, растущего при дороге.

- Нет! Точно нет! Просто какая-то странная слабость, которая чувствуется только при ходьбе. Но слушай, может, это я на солнце перегрелась с непривычки? Хотя странная была бы реакция для восьми часов утра… В любом случае, давай в другой день сходим в храм? - я уселась на валявшийся под ногами булыжник и сосредоточилась на ощущениях в своем теле. Но, вопреки ожиданиям и надеждам на то, что в спокойном состоянии недомогание станет более выраженным и понятным, мне никак не удавалось почувствовать внутри себя что-либо необычное.

- Как скажешь, конечно! Пойдем я провожу тебя домой! А в храм сходить еще будет куча возможностей! – Ирина протянула мне руки, предлагая помочь подняться.

- Спасибо тебе! Прости, но что-то я и правда сегодня не в кондиции, - мы шагали в сторону дома, болтая на отвлеченные темы, но я с трудом улавливала нить разговора. Вдыхая теплый влажный воздух разгорающегося дня и бесцельно глазея по сторонам, я чувствовала, как меня сковывает страх – «а что, если это и правда проявляет себя РС?.. И что я буду делать, если сейчас обострится болезнь?! Но нет! Это – совсем не похоже на рассеянный склероз! Это - что-то не известное мне раньше…Надо как-то больше понять это чувство… Проверить на чем-то другом».

– На чем-то другом, - повторила я уже вслух, и, мысль о способе проверки не заставила себя долго ждать, потрясая своей простотой, очевидностью, и, главное – доступностью.

– Слушай, а давай на пляж зайдем? Время раннее еще… Я хочу проверить, смогу ли я поплыть, - перебив свою подругу в середине фразы, я потянула ее за рюкзак, давая понять, что прогулка на пляж для меня важна и действительно необходима.

- Отличная мысль! Ты же плаваешь лучше, чем ходишь! В воде точно разберешься, что с тобой происходит! – с этими словами мы круто завернули в один из многочисленных Арамбольских переулков, и, спустя всего несколько минут неспешной ходьбы по узкой дорожке, по бокам которой ютились маленькие домики, магазинчики и кафе, оказались перед океаном.

Утреннее солнце отражалось от воды миллионами горящих лучиков, и было мягким, нежным. Так, что мелкий белый песок под нашими ногами еще не был раскален, а наоборот – радовал приятным теплом и мягкостью. Волны медленно и с шумом наползали на берег, купая в кристально чистой воде россыпи маленьких разноцветных ракушек, и, невольно хотелось думать о чем-то радостном, о вечном и великом. Так, чтобы выйти за границы и за мысли сегодняшнего дня, но страх, уже вовсю бушевавший в моем воображении, не давал переключиться на хорошее, а наоборот – грубо окунал меня в панику, и, толкал в воду – в место, где я всегда чувствовала себя защищенно и уверенно, а годы занятий плаванием и тысячи проплытых километров давали мне надежду на то, что с самых первых движений я пойму, в каком моменте мое тело дает осечку.

- Догоняй! – я окрикнула Ирину и вошла в воду, температура которой была всего на пару градусов ниже температуры воздуха.

Глядя на прекрасную, бесконечную водную гладь, в которой можно было бы плыть и плыть, я споткнулась о свою давнюю грустную мысль: «А будет ли в жизни такой день, когда я смогу плавать так, как до начала своей болезни?? Моим любимым кролем так, чтобы привычными движениями скользить по воде… Легко, быстро, без напряжения…А вдруг, вонючая таблетка уже сделала свое дело…».

Вдохновившись собственной иллюзией, я легла на воду, но спустя несколько десятков секунд поняла, что изменений нет: мое тело раскоординировано также ужасно, как и в 2015 году – сразу после приступа РС. И, сегодняшний день не подарит мне чуда: такие понятные и привычные мне всю жизнь движения рук и ног не сложатся воедино, и, мой кроль так и будет напоминать барахтанье, где я то не успевала вдохнуть, то по непонятной для себя причине переставала работать ногами, то пропускала поворот плеча так, что спустя пару десятков метров полностью выбивалась из сил и переворачивалась на живот в единственно доступный мне стиль – брасс. «И на том спасибо!» - сказала я вслух сама себе, и, оглядываясь на подругу, которая только-только вошла в море, я развела перед собой руками – один раз, второй, третий, пятый – мой брасс выглядел вполне обычно, кроме одного маленького нюанса – я двигала ногами и руками, но при этом практически не продвигалась по воде! Подобно шагам на суше, мои движения были безболезненными, слаженными, но практически безрезультатными. Было похоже на то, что сила в моих мышцах уменьшена в десятки раз, а продвигалась я только благодаря силе инерции...

«Какая-то чертовщина, честное слово! И ведь ничего же не болит!» - поболтавшись пятнадцать минут поплавком, и, предприняв с десяток безуспешных попыток заставить свое тело плыть хоть сколько-нибудь нормально, я вышла из воды, и, попрощавшись с Ириной, ушла домой. Мне реально очень хотелось разобраться с самой собой, потому что отсутствие силы в мышцах начало пугать меня не на шутку.

- Отлично все, кроме этой странной слабости! – сидя на веранде своего дома, я описывала новости в телефонную трубку Вриндаванской подружке Бакти Шастре.

- Ой, слушай, мы тут так живем постоянно! – Шастра смеялась в трубку, красочно описывая, как они с Йога Майей из-за слабости не могут приготовить еду, выйти в магазин, и, даже сходить в душ. – Ты вообще не переживай из-за самочувствия. Такое это лечение… И, хорошо еще, что у тебя только слабость! У многих на лечении бывает рвота, диарея, очень сильные боли! Потому терпи и радуйся за всех нас солнцу, а то у нас тут холод такой начался, что мы по три кофты одеваем днем! – Шастра зашлась длинным монологом о том, как холодно во Вриндаванских домах и храмах, и, как трудно в условиях постоянных перепадов электричества обогревать помещения.

- Жалко мне вас, конечно… Может, давайте и вы на Гоа! – представляя Шастру – маленькую, хрупкую, кутающуюся в огромный шерстяной платок, я искренне хотела уговорить ее переместиться в Гоанское тепло, но ответ девочки с лучистыми глазами был ожидаем и предсказуем: «Нет, Лена, я не могу уехать от Кришны, от нашего храма. Вриндаван – это самый лучший город для меня, какой бы ни была здешняя погода. И я, кстати, как раз хотела тебе звонить! Лена, послушай! В Арамболе живет моя подружка! Она сможет тебе помочь, если будет нужно! Ответить на разные твои вопросы... Позвони ей, пожалуйста!»

- Шастра, да мне вроде не нужна помощь… И, особенно, Шастра, у меня нет вопросов! – я почти подпрыгнула на стуле, представляя, как в мой прекрасное тихое одиночество проклятьем ворвется какой-то коуч, ментор или просто неприлично болтливый «друг».

- Лена, мне кажется, что помощь лишней не бывает! Мало ли что… Одна твоя Ирина – хорошо, а две подружки– лучше же. Моя Маша - кришнаитка! Потому ты на 100% можешь быть уверенной в ее порядочности!

- Ну, нет! Я только сбежала из Кришна города, а ты меня опять хочешь вернуть в эту реальность! – представляя одержимую женщину, которая запихивает в меня все эти кришна-мысли прямо посреди моего нового тихого мира, меня окончательно бросило в холод, и я даже начала испытывать сожаление в том, что позвонила Бакти Шастре.

- Нет, Маша – не такая! Она тебе ни слова не скажет о Кришне, если ты не захочешь! Я просто думаю, что тебе будет с ней интересно… Позвони, что тебе стоит! – Шастра буквально донимала меня, и, для ее мягкой толерантной натуры это выглядело странно.

- Шастра, мне здесь так хорошо, что я даже слов найти не могу, я только-только отошла от нашего коммунального быта, от этих вечных молитв… Кришна-подруга не входит не то, чтобы в мои планы, но и в самые страшные сны,.. – я до такой степени не хотела ни с кем дружиться, что использовала свой последний, некрасивый и агрессивный аргумент.

- Лена, я же никогда и ни о чем у тебя не просила. Позвони Маше, встреться один раз. Хотя бы ради меня, - пользуясь моей же тактикой, Шастра использовала последний аргумент, против которого у меня не должно было возникнуть возражений, и, я в итоге сдалась: «Хорошо, Шастра, раз ты просишь - я позвоню. Сегодня же!»

Обсудив еще несколько Вриндаванских сплетен типа историй лечения пациентов нашего врача, мы попрощались, и, я, кривясь и морщась начала набирать телефон подруги Маши.

- Ой, отлично, мне говорила о тебе Бакти! Конечно, я хочу встретиться! – в отличии от меня, обладательница голоса по ту сторону телефонной трубки была настроена очень доброжелательно и дружелюбно. – Давай увидимся сегодня на входе в Клиф в шесть часов? Я как раз буду ехать с маникюра, и, сможем погулять перед закатом!

- Да, хорошо, договорились! – я положила трубку и скорчила злую гримасу, уверено представляя себе очень недалекую ограниченную девочку с четками в кармане и Кришна песней в наушниках. «И маникюр, наверное, тоже какой-то религиозный… Но, так уж и быть» - думала я. «Все равно нужно спускаться с горы и идти в магазин за молоком. Отбуду свое обещание сегодня, а потом уже никто больше не потревожит мой прекрасный одинокий сплин!»

На то, чтобы отбить все поклоны вежливости и отчитаться перед Шастрой о выполнении ее просьбы, я отводила себе полчаса. Ну, может, минут сорок… Но главное, я была уверенно настроена не впускать в свое сознание никаких новых религий и догм. Да и новых людей мне, по правде сказать, тоже хотелось меньше всего. Хоть я и жила на Гоа, рядом с морем, но также, как и во Вриндаване, мое сознание концентрировалось на окружающем очень незначительно, предпочитая копаться в моей же прошлой жизни. И, в этот странный процесс, чудодейственно запущенный вонючей индийской таблеткой, мне не хотелось посвящать не то, что посторонних, но и даже самых близких своих людей.

Я шла на место нашей с Машей встречи, напевая какую-то мелодию из своей студенческой жизни, и, вместе с тем, словно заново проживала кусочек этой самой жизни. Ноги несли меня как будто машинально, и, я все еще испытывала странную утреннюю слабость, но мое сознание, успокоенное рассказами Бакти Шастры, больше не концентрировалось на физическом недомогании: освободившееся от утреннего страха, оно по привычной схеме выпало из реальности, погрузившись вместо этого в события пятнадцатилетней давности.

«Меня никто не любит! Господи, пока у всех есть какие-то парни, у кого-то уже и мужья, а я одна! Вот новогодняя ночь впереди, а мне и пойти-то некуда и не с кем…» - сидя на стареньком диване в комнате, арендуемой у какой-то старушки, я чуть не плакала. «Вот вроде и выгляжу я хорошо, и не глупая, а так не складывается с личной жизнью. А ведь уже двадцать один год! Двадцать один!» - в наушниках плакал Стинг, а я губами шептала цифру, которая силами моих родителей, и, теток, вечно заседающих на скамейке перед подъездом, казалась мне фатальной. Глотая горький кофе из огромной красной чашки, и пододвинувшись к большому настенному зеркалу, я один за другим искала в себе изъяны, и, спасибо своему классическому советскому воспитанию, находила их в избытке. Хотелось быть маленькой, худенькой, робкой и смиренной, но отражение в зеркале показывало прямую противоположность взращенному внутри меня эталону женственности. «Нет, мне нужно просто смириться с тем, что я создана совсем не для любви и не для отношений!» - всхлипывая на пару со своим отражением я переживала свои абсурдные мысли, и, минута за минутой погружалась в абсолютную и беспросветную грусть, непринятие себя, и, программирование минорных сценариев своей будущей судьбы.

Именно такие моменты моей прошлой жизни, индийская таблетка отыскивала лучше прочих, и, показывала мне их заново и в полном объёме: так, что я погружалась в них вся без остатка, вспоминая слова, вкусы, музыку, запахи, а самое главное – ощущения. Болезненные, колкие, ядовитые, они непроизвольно выплывали наружу и заново ранили. И вот в этот момент происходило то, что я до сегодняшнего дня считаю волшебством: мое тридцатипятилетнее сознание вмешивалось в картинку из прошлого и любыми способами пыталось уничтожить все плохое - вылечить, заровнять и изменить едкий кусочек памяти.

«Эй! Прекращай хандрить, пожалуйста! Разные бывают женщины и разных любят! Просто не время еще! Уж я-то знаю!» - шептала я себе двадцатилетней сквозь годы, и, вслед за моими словами память как будто перегруппировывала это воспоминание, бесследно удаляя из него налет грусти и отчаяния. «Такая будет в жизни еще любовь, что не в каждой книжке о такой написано» - отвечала отражению в зеркале двадцатилетняя девочка с чашкой крепкого черного кофе, и, картинка, очищенная от упаднических настроев, мирно возвращалась в глубины моего сознания.

Радуясь тому, что мне удалось прожить и сгладить еще одну неприятную ситуацию, которые по мнению индийского врача, мешали мне жить и были изначальной причиной болезни, я чувствовала себя уставшей, как, впрочем, всякий раз после блуждания по закоулкам своей памяти. Мозг отчаянно требовал отдыха, тишины, но окончание воспоминания как раз совпало с моим прибытием на место встречи с Машей, которую правдами и неправдами нужно было пережить.

Поискав глазами богобоязненную женщину, укутанную в сари, и, не найдя поблизости никого похожего, я уселась на камне созерцать людей, проходящих мимо меня.

«И все-таки, какое чудесное место! Ни одного пакетного туриста! Никаких ноющих напомаженных теток, как на большинстве известных мне морских побережий. Все какие-то очень интересные с виду люди: цельные, свободные, погруженные в себя. И вообще, странное такое чувство, что этот берег какой-то особенный, мистический…» - пытаясь сформулировать свои ощущения, которые между тем были очень сильными и очень необычными с оглядки на весь мой прошлый опыт, я не заметила, как ко мне подошла высокая статная брюнетка лет тридцати.